|
Военная контрразведка Российской Империи
Необходимость профессионального контрразведывательного органа особенно начинает чувствоваться с 1903 года. Именно к этому времени Россия становится объектом усиленного военного шпионажа со стороны Германии, Австро-Венгрии, Англии, Италии и других государств. Но особенно активна в этом плане была Япония, которая усиленно готовилась к военному столкновению с Россией. Сразу возникло несколько неотложных вопросов: при каком ведомстве создавать эту службу, как она должна комплектоваться, на основе каких методов действовать и т. п. Поскольку иностранные шпионы в то время в большей степени проявляли интерес к военному ведомству России, то именно оно и выступило с инициативой создания специального органа контрразведки.
Канцелярия Военно-ученого комитета Главного штаба Военного министерства подготовила проект, который военный министр генерал-адъютант Куропаткин представил Николаю II 20 января 1903 года. Предлагалось учредить особый орган, ведавший розыском иностранных шпионов и изменников, назвав его "разведочное отделение".Государь на докладе собственноручно начертал: «Согласен». Разведочное отделение создавалось негласно, «без официального учреждения его», иначе, по мнению его создателей, «терялся бы главный шанс на успешность его деятельности, именно тайна его существования».
Целями ставились: «Деятельность сего органа должна заключаться в установлении негласного надзора за обыкновенными путями тайной военной разведки, имеющими исходной точкой иностранных военных агентов, конечными пунктами лиц, состоящих на нашей государственной службе и занимающихся преступной деятельностью, и связующими звеньями между ними - иногда целый ряд агентов, посредников в передаче сведений».
Исходя из этого, план действий представлялся в следующем виде: первое - определить возможные направления военного шпионажа в России; второе - установить негласное наблюдение за военными агентами (так тогда именовали военных атташе) иностранных государств, аккредитованных в России и являвшихся главными исполнителями разведывательной деятельности; третье - через негласное наблюдение за ними попытаться выйти на российских подданных, имеющих доступ к секретам и снабжающих ими иностранную разведку; четвертое - выявить агентов и посредников, участвующих в передаче информации между военными агентами иностранных государств и российскими секретоносителями. В связи с тем, что военные атташе были аккредитованы в столице империи, то районом деятельности разведочного отделения был определен Петербург и окрестности.
Должность начальника разведочного отделения с целью обеспечения конспирации официально именовалась «состоящий в распоряжении начальника Главного Штаба». Первым начальником отделения стал ротмистр Владимир Николаевич Лавров, переведенный на службу в военное ведомство с должности начальника Тифлисского охранного отделения. Это был профессиональный «сыскарь», хваткий и умевший вести тайный розыск. 26 июня 1903 года Лавров приступил к исполнению своих новых обязанностей в Петербурге. Вместе с ним из Тифлисского охранного отделения прибыли и составили костяк разведочного отделения старший наблюдательный агент губернский секретарь Перешивкин и два наблюдательных агента, запасные сверхсрочные унтер-офицеры Зацаринский и Исаенко. К 1 декабря в штате отделения вместе с посыльным и двумя почтальонами насчитывалось 13 сотрудников. К ним необходимо еще добавить девять человек внутренней агентуры, проходившей по псевдонимам: «Ефимов», «Жданов», «Болотов», «Ивин», «Королев», «Осипов», «Сидоров», «Анфисов» и «Ларионов».
Начальнику разведочного отделения полагалось такое же содержание, как начальникам прочих отделений Главного штаба: жалование - 1500 рублей, столовых - 1500 рублей и квартирных 750 рублей, всего 3750 рублей в год(312руб.50коп. в месяц), что составляло довольно приличную сумму по тем временам. Делопроизводителю отделения в обер-офицерском (младший офицер) звании выплачивалось в год 1250 рублей(104руб. в месяц), а вольнонаемным агентам-сыщикам - по 1200 рублей в год каждому. Ежегодный бюджет отделения составлял 27600 рублей, из них расходы по розыскам (содержание внутренней агентуры и особые вознаграждения) составляли 15000 рублей. Все эти расходы погашали с причислением их к смете Главного штаба под грифом «на известное Вашему Императорскому Величеству употребление». В 1903 году из годовой сметы предполагалось затратить половину ее, то есть 13800 рублей, но, по отчету Лаврова, истратили значительно меньше, так как не удалось полностью укомплектоваться кадрами. В «Отчете об организации и деятельности разведочного отделения Главного штаба за 1903 год» Лавров докладывал, что, несмотря на организационный период, наблюдение в интересах контрразведки велось с первых дней и под ним состояли австро-венгерский военный агент князь Готфрид Гогенлоэ-Шиллингсфюрст, германский военный агент барон фон Лютвиц, японский военный агент подполковник Мотоиро Акаши, служащий в Департаменте торговли и мануфактур коллежский секретарь Сергей Иванов-Васильев, начальник отделения Главного интендантского управления, действительный статский советник Петр Никандрович Есипов. Были представлены подробные справки о деятельности каждого из указанных лиц, дававшие веские основания подозревать их в шпионаже.
Но особое внимание Лавров сосредоточил на разработке японского военного агента и всех, подозрительных его связей. Активность японского разведчика была понятна: не сегодня - завтра должна была начаться война на Дальнем Востоке. Уже 22 декабря 1903 года через свою внутреннюю агентуру Лавров получил данные о том, что японская миссия всем своим составом готовится срочно покинуть Петербург. Руководство Главного штаба доложило информацию Государю.
Результаты деятельности разведочного отделения по японской миссии в Петербурге не были должным образом оценены. Как следствие - начало войны на Дальнем Востоке для России стало «неожиданным» и «внезапным». В Русской Армии для противодействия японской разведке на театре военных действий не предусматривалось создание специальных органов контрразведки. Эти функции выполняли разведывательные отделения управлений генерал-квартирмейстеров штабов 1-й, 2-й и 3-й армий на дальневосточном театре. Кроме того, контрразведывательную работу проводили подразделения российской пограничной охраны, в частности, разведывательное отделение Заамурского округа Отдельного корпуса пограничной стражи.
После окончания войны обязанность борьбы с иностранным шпионажем в рамках Российской империи попытались возложить на Министерство внутренних дел. Но это не могло дать положительного результата, так как полиция и жандармерия своими основными функциями считали политический розыск, и в деле контрразведки были не компетентны.
Наиболее активно борьбу с иностранными разведками в это время проводили штабы военных округов, располагавшихся на западных границах России. Так, разведывательное отделение Варшавского военного округа, отчитываясь о своей работе по контрразведке перед Главным управлением Генерального штаба (ГУГШ), представило данные на 154 человека, осужденных или заподозренных в шпионаже за период с 1900 по 1910 годы. Достаточно эффективно продолжало действовать и разведочное отделение, перешедшее в 1905 году из Главного штаба в ведение ГУГШ, и возглавляемое по-прежнему Владимиром Лавровым.
В условиях подготовки к Первой мировой войне шпионаж со стороны её будущих участников приобрел глобальный характер. Иностранные спецслужбы расширяли поле своей подрывной деятельности в России, не ограничивая его только территорией столицы. В письме, направленном руководством ГУГШ в августе 1909 года министру иностранных дел, давался «перечень тех консульств и чинов иностранных консульств в России, деятельность которых по шпионству зарегистрирована вне всяких сомнений. Лица эти следующие: 1) Австро-венгерский консул в Киеве Рихард Мешеде и секретарь того же консульства Динтер (особенно активная роль принадлежит последнему). 2) Австро-венгерский генеральный консул в Одессе Алоизий Погачар. 3) Великобританский генеральный консул в Одессе Чарлз Смит. 4) Генеральный консул в Ковне барон Лерхенфельд...». Российская контрразведка располагала точными данными о шпионской деятельности накануне Первой мировой войны консульств Японии, Турции и других стран. Реализация дел по шпионажу в отношении иностранцев завершалась передачей материалов в суд или выдворением из пределов России. Например, в 1910 году был выдворен австро-венгерский военный агент майор граф Спанноки. Это была одна из последних удачных операций, проведенных теперь уже полковником Лавровым. 9 августа того же года Лавров передал дела разведочного отделения своему преемнику полковнику Ерандакову и был представлен к награде за заслуги в «ведении наблюдения за деятельностью иностранных военных атташе в Санкт-Петербурге и по борьбе с военным шпионством в этом городе и его окрестностях».
Правительство России, начиная с 1908 года, предпринимало меры к поиску путей создания такой системы контрразведки, которая могла бы охватить своим влиянием всю территорию государства. Созывались несколько межведомственных комиссий, в работе которых принимали участие представители МВД, Военного и Военно-морского министерств. Ключевым и принципиальным для комиссий являлся вопрос, при каком ведомстве создавать систему контрразведывательной службы - при МВД или Военном министерстве. В конечном итоге, в 1910 году предпочтение отдали военному ведомству.
7 апреля 1911 года через Государственную Думу и Государственный Совет прошел закон «Об отпуске из государственной казны средств на секретные расходы Военного министерства». Согласно закону, на разведку и контрразведку целенаправленно выделялось дополнительно 1443720 рублей. Это были немалые средства. Система контрразведки России была образована на основании Положения о контрразведывательных отделениях, утвержденного 8 июня 1911 года военным министром. Согласно Положению, создавались центральный орган и местные отделения.
Всей системой руководил отдел генерал-квартирмейстера ГУГШ. Центральный орган контрразведки был представлен Петербургским городским (столица и ее окрестности) контрразведывательным отделением, ставшим преемником разведочного отделения. Местные контрразведывательные отделения, составлявшие основу системы контрразведки, организовывались при штабах военных округов. Это были Петербургское, Московское, Виленское, Варшавское, Киевское, Одесское, Тифлисское, Иркутское и Хабаровское контрразведывательные отделения (КРО). Данная система контрразведки была рассчитана на условия мирного времени, и к концу 1912 года КРО были созданы во всех указанных военных округах, и тем самым завершился второй (после образования разведочного отделения в 1903 году) этап в создании самостоятельных органов российской контрразведки. Петербургское городское КРО в апреле 1914 года было преобразовано в Контрразведывательное отделение ГУГШ (КРО ГУГШ).
Таким образом, Россия сумела заблаговременно приступить к созданию системы органов контрразведки. В этом отношении Германия, по свидетельству самого начальника разведывательного управления германского верховного командования полковника Вальтера Николаи, отстала от России на три - четыре года, создав систему собственной контрразведки только в ходе войны, к тому же скопировав её с российской контрразведки.
Третий этап развития организации контрразведки России связан с Первой мировой войной. В правовом отношении это было оформлено Наставлением по контрразведке в военное время,
утвержденном Верховным главнокомандующим 6 июня 1915 года. На театре военных действий формировались КРО Ставки (штаба Верховного главнокомандующего), КРО штабов фронтов, армий, военных округов. В сентябре 1915 года разрабатывается Положение о морских контрразведывательных отделениях. Учреждались Морское КРО Морского Генерального штаба, Финляндское, Балтийское, Черноморское, Беломорское и Тихоокеанское морские КРО.
Четвертый этап развития организации контрразведки России приходится на послефевральский 1917 года период. Разрабатывается и 23 апреля принимается Временное положение о контрразведывательной службе во внутреннем районе, которое предусматривало создание центральных и местных органов контрразведки. К центральным относились Контрразведывательная часть обер-квартирмейстера, Центральное контрразведывательное отделение, Центральное бюро. Все они входили в контрразведывательную службу ГУГШ. Местные органы состояли из КРО внутренних военных округов. Наставление по контрразведке было заменено Временным положением о контрразведывательной службе на театре военных действий от 2 мая 1917 года. Руководство осуществлял второй генерал-квартирмейстер Ставки. К центральным относились Контрразведывательная часть и КРО штаба Ставки, к местным - КРО штабов фронтов, армий и военных округов на театре военных действий. Морская контрразведывательная служба вела борьбу со шпионажем на флоте. Контрразведке
удалось установить, что для прикрытия иностранные разведки
активно использовали различные торговые фирмы. Например, немецкая фирма "Кунст и Альберс"
имела свои конторы в Петрограде, Москве, Одессе, Ревеле, Варшаве и отделения во Владивостоке, Благовещенске, Николаевске-на-Амуре, Николаевске-Уссурийском, на Сахалине. Начальник КРО Хабаровского военного округа сообщал в 1914 году в ГУГШ: "Торговая фирма "Кунст и Альберс" русскими служащими определенно называется университетом шпионажа". Сотрудники фирмы "Зингер", распространявшие швейные машины, получали от немецких разведорганов летом 1914 года задание сообщать за вознаграждение сведения, касающиеся российских вооруженных сил. Военный шпионаж проводился и под прикрытием различных добровольных обществ и благотворительных организаций. В самом Петрограде контрразведка столкнулась с подрывной деятельностью почти двадцати немецких добровольных обществ. Было выявлено четырнадцать японских обществ, использовавшихся в разведывательных целях, каждое из которых имело в различных городах от одного до восьми отделений. ГУГШ располагало также данными, что неприятельские разведки стремились создать позиции в Императорском Российском автомобильном обществе и в Императорском яхт-клубе, членами, которых состояли многие члены правящего дома и лица, занимавшие особо важное служебное или общественное положение.
Контрразведка заранее готовила удар по германской и австрийской разведкам в случае войны. В ГУГШ поступали, особенно активно с 1911 года, от КРО списки лиц, проживавших в западных районах империи и являвшихся, по данным контрразведки, агентами противника или подозревавшиеся в этом. С объявлением мобилизации были произведены аресты явных агентов противника, а подозреваемые лица высланы во внутренние районы. Совместно с военной администрацией и Департаментом полиции только в Томскую, Енисейскую и Иркутскую губернии было выслано свыше четырех тысяч человек. С началом войны были интернированы сотрудники посольств и консульств, ликвидированы представительства фирм государств, находившихся в состоянии войны с Россией. Разведки Германии и Австро-Венгрии с началом боевых действий перешли к массовой вербовке и засылке своей агентуры в прифронтовую полосу расположения русских войск. Ее подготовка велась в специальных разведывательных школах и центрах. Курс обучения длился около двух недель, затем шпионы переходили линию фронта. В их задачу входило добывание сведений о расположении артиллерии, пехоты, кавалерии, о путях сообщения, оборонительных сооружениях, о местах расположения штабов и т. п. На выполнение заданий, как правило, давалось 7 - 10 дней. Необходимость борьбы с массовой неприятельской агентурой на театре военных действий и побудила правительство России создать дополнительную систему контрразведки. Был выбран верный и эффективный путь - выявлять вражескую агентуру еще при её обучении, что достигалось за фронтовой работой и сбором данных о деятельности школ при допросах арестованных неприятельских агентов. Уже к середине 1915 года русская контрразведка располагала именными списками на 23 разведывательных органа австро-германских войск.
Большая контрразведывательная работа проводилась накануне наступательных операций. В немалой степени успех Юго-Западного фронта под руководством Алексея Брусилова в 1916 году обеспечила фронтовая контрразведка, разоблачив 87 австрийских и немецких шпионов. Активно работали русские военные агенты за границей. Например, полковнику Семенову, военному агенту в Румынии, удалось собрать подробные сведения о шестнадцати филиалах немецкой разведывательной службы в этой стране и предоставить в ГУГШ списки более чем на 150 лиц, подозреваемых в агентурных связях с немцами. Достаточно высокой оценкой деятельности российской контрразведки во время Первой мировой войны могут служить высказывания самого Вальтера Николаи. В 1945 году, уже на Лубянке, на вопрос: «Имелась ли у вас агентура из среды правительственных кругов царской России? - Николаи ответил, - такой агентуры разведывательная служба германии не имела».
В организации и деятельности российской контрразведки накануне и в годы Первой мировой войны, во-первых, удачен принцип создания самостоятельных органов не в системе политического розыска, а отдельно от нее. Во-вторых, контрразведка применительно к обществу и государству выполняла патриотическую функцию, защищая их от подрывных действий иностранных спецслужб. В-третьих, контрразведка России и по срокам, и по принципам организации имела бесспорный авторитет над аналогичными службами многих государств. Российский опыт тщательно изучался, а иногда просто копировался при создании собственной системы контрразведывательной службы. В-четвертых, российская контрразведка, в целом, справилась с возлагавшимися на неё задачами как накануне войны, так и в ходе её, успев вовремя перестроиться в организационном плане и создать необходимое прикрытие военных объектов от действий иностранных разведок.
Представитель РОВС в Киеве, Родин Игорь
|
